Отправлено: 28.07.08 12:12. Заголовок: Ко Дню Памяти Владимира Высоцкого

См. ссылку на сайте http://ski-bannoe.mgn.ru

 Отправлено: 28.07.08 13:05. Заголовок: Ссылку лучше дать не..

Ссылку лучше дать непосредственно: http://russianworld.wikispaces.com/vysotsky2
- а то со временем другие новости сайта её отодвинут.

 Отправлено: 25.07.09 17:58. Заголовок: Меж прочим, за батал..

Меж прочим, за баталиями в известных темах, забылась сегодняшняя дата:
сегодня исполнилось бы 80 лет Василию Шукшину
и 29 лет как с нами нет Владимира Высоцкого.

 Отправлено: 25.07.09 20:09. Заголовок: Недавно вспоминал Вы..

Недавно вспоминал Высоцкого как яркого представителя феномена: "Интеллигенция поет блатные песни" (отрывок из книги "Владимир Высоцкий: мир и слово").

И Шукшина - наткнувшись на его ранний, но еще актуальный рассказ - "Срезал"

 Отправлено: 26.01.13 19:17. Заголовок: Я не люблю Я ..

Я не люблю

Я не люблю, когда меня не слышат,
Или когда в пол-уха, не всерьёз;
Я не люблю, когда на ладан дышат,
Или когда в упор не видят звёзд.

Я не люблю церковного смиренья –
Оно цветную жизнь не признаёт.
Я не люблю, когда без устремленья,
А также тех, кто сам в себя плюёт.

Мне неприятно видеть лицемерье,
Уж лучше строже, чем на деле есть,
Не понимаю тех, кто ужас с многомерьем
Отождествляет, прямо как невесть.

Не нравятся мне те, кто отрицает,
Кому «ломать – не строить» жизненный девиз,
Кто тусклым фитилём без разума мерцает
И выше всех поставит собственный каприз.

Не понимаю я безрадостности вечной,
Когда вся жизнь - страдание и смерть.
Но также не люблю фактуры безупречной,
Когда по полкам жизни круговерть.

Терпеть я не могу зловещих предсказаний –
Они судьбу наполовину создают,
Я не люблю поэтов расставаний,
Которые про встречи не поют.

Я не люблю усталости от жизни,
Когда ещё не начинали жить;
Им хоть родник в лицо пусть прямо брызнет –
Они его не смогут полюбить.

Стеной ко мне неприязнь к недоноскам,
По всем фанатам горестно скорблю.
Я волю дал своим порывистым наброскам
И сам их тоже вряд ли полюблю.


Горизонт

Я рвусь за горизонт до скрежета в костях,
Пытаюсь вырваться из плоского двумерья.
На плоскости Земли в насильственных гостях
Я в клочья разметал тлетворные поверья.

Литая магистраль обманчиво пряма:
Скользит, блестя и упираясь в небо.
Но жалобно трещит упругая корма:
Теперь я испытал, почуял и изведал.

Под ноги весь мой путь бросаются шипы
Из ям, кюветов, придорожных свалок.
Ни разу я в пыли не видел след стопы,
Но видел стаи воронья и галок.

Безвыходен мой рейд по острию ножа,
Болезненны, промозглы струи ветра.
Пропахана в душе саднящая межа,
Но я ползу, отмеривая метры.

Задача для меня контрастна и резка:
До ватерлинии добраться небосвода.
Мгновения летят как пули у виска, -
Я их мишень, спрессованная в годы.

Я шины все истёр в мозоли и рубцы,
И сводит скулы от солёной боли;
Зачем я разделил начала и концы?
Зачем мне горизонт и испытанья воли?

Но жёстким козырьком шершавая ладонь –
Не вырваться уже из грозового фронта;
Всё убыстряет пульс мой внутренний огонь,
Я должен донести его до горизонта!

 Отправлено: 26.01.13 19:32. Заголовок: Монолог проснувшегос..

Монолог проснувшегося человека

Я мера сам себе и сам себе предел,
Я – человек – как Космос беспределен.
В скрижалях вечности таинственный пробел,
Мой вынужденный путь доселе не измерен.

Цикличен тёмный пульс наслоенных кругов,
Но жар пассионарный в душу хлещет;
Над дверью я вовек не вешаю подков,
Пред инфернальностью мой дух не затрепещет.

До судорог в кистях я сжал волшебный меч
Из лунного огня и соловьиной трели;
Я – как иные – не имел предтеч,
Родившись враз, на пресноводной мели.

Я сжат со всех сторон, закован в мерный плеск
Под тяжестью руки земного Люцифера,
Но он не усмотрел в глаза опасный блеск:
Я вырвался из плена сюрреальной сферы!

Передо мной теперь координатный сгиб,
Провалы в эйнсоф, хаос запределья,
Но знаю: невозможно, чтобы я погиб,
Пока я рвусь за горизонтной целью.

 Отправлено: 26.01.13 20:38. Заголовок: Повесть о жизни Я р..

Повесть о жизни

Я родился под знаком Минервы,
Мама-Рак полюбила Стрельца.
Был во всём я у матери первый
И последний во всём – у отца.

Мать моя обмирала душою,
Видя плод запоздалой любви;
И отец был доволен собою,
Хоть ему было всё не внови.

Стал я смыслом для мамы, кумиром:
Тридцать шесть – это вам не пустяк.
Очень зябко ей было от мира,
Боязлив и неровен был шаг.

А отец мой – герой-черноморец –
Был суров и измучен войной,
Но душою – всегда стихотворец
И не кланялся перед судьбой.

Что троих нас свело воедино?
Сколько каждый был должен простить?
Я простил Николая и Дину,
За всё то, что не смог полюбить.

Первых лет океан впечатлений:
Возбуждённый сияющий взгляд…
Дескать, словом я пусть не умею,
Но движением высказать рад.

Помню лес, ароматы грибные,
Страшный сон, в выходные – возню…
Густоту и насыщенность линий
Первой памяти в сердце храню.

Так я рос, величал год от года,
И домашний был, в общем, пацан.
Но носил неуступчивость рода
И стыдился потери лица.

Сроки вызрели: в школу – как к тиграм.
Первый раз себя чую другим.
За спиной – Олимпийские игры,
Детский сад и удушливый Крым.

У доски первоклассники встали.
«Кем, ребята, хотите вы стать?..»
«Астрономом», - сказал. Все молчали.
Да, умел я с размахом мечтать.

Я играл с теремком-этажеркой
И болел очень много в году,
Но пришли как-то две пионерки,
Принесли октябрёнка звезду.

Разносился гудок по столице,
Нам сказали, сквозь слёзы шепча:
«Быстро сделайте скорбные лица –
Больше нет Леонид Ильича».

Страхи детские мигом проснулись:
Больше атомных войн не сдержать!
А родители чуть улыбнулись
И сказали: «Пойди погулять».

Наш физрук в первый раз же отметил
Как на лыжах я правильно шёл;
Но на финише я был лишь третьим.
(Оправданья, конечно, нашёл).

Через пять только лет в эстафете
Снял с себя я своё же клеймо.
И опять вроде стал только третьим,
Но – по школе, а класс был седьмой.

Било солнце, весной пронизая,
Нет, казалось, важнее основ:
В алом галстуке честь отдавая,
Прошептать про себя: «Будь готов!».

Во все игры сражался азартно
И с таким же азартом читал;
Рисовал после схемы и карты,
О Руси о былинной мечтал.

Я хотел быть индейцем суровым,
Спартаком, Робин Гудом и так
Я объят был таинственным зовом
Приключений, интриг и атак.

И когда засыпал как в тумане,
Под подушкою книгу держа,
Снились мне абордажи, тараны,
Стрелы с пулями вились, визжа.

Проклинал, восхищался попутно
Урфин Джюсом, тевтонской «свиньёй»…
Мысли взрослые зрели подспудно, -
Как Том Сойер, скучал я с семьёй.

А потом затопила рекою
Перестройки слепая волна,
Я взрослел, и взрослела со мною
Утомлённая спячкой страна.

Я открыл, что рождён для футбола,
Звёзды рядом – ладонь протяни.
Позже будет психоз баскетбола,
А пока я – Мишель Платини.

Должен быть только первым и точка!
Но ответственность брать тяжело.
Так и было: герой-одиночка,
Что никак не расправит крыло.

Я гордился тугим своим луком,
Лил на письма влюблённый дурман,
И три лета писали мы с другом
О мальчишках-индейцах роман.

Совершенно не знал я девчонок,
Хоть влюбиться мог в каждый портрет.
Был предмет неизведан и тонок,
Как духов одноклассницы след.

Жили классом не очень мы дружно,
Но подростки друг друга поймут.
Пусть училку увидели с мужем,
Но найдёт же она пять минут!

Кто-то больше взрослел, кто-то меньше;
Жадный взгляд на разрез устремлён.
Это, в общем, обычные вещи:
Класс «русичкой» прекрасной пленён.

Падал «Челлинджер» через минуту,
На слуху – вместе с Гретцки Лемье.
И я рвал со скандалами путы,
Развиваясь уже не в семье.

Искромсали военные раны,
И отец на года заболел.
Стала вечной сиделкою мама,
Я же делал почти что хотел.

Отлюбил я Алису-Наташу,
Отыграла «Атланта» в Москве,
Появилось в продаже не наше:
Новой жизни наивный рассвет.

В нас смешалася «Песня о друге»
С тем, кто был беспощаден и крут:
Терминатор, Брюс Ли, Фредди Крюгер…
На экранах – сплошной Голливуд.

Уходили солдатики, линзы,
Древний Рим заменило ушу.
И вот я, новоявленный ниндзя,
Всепланетные судьбы вершу.

Но наскучили звёздные битвы,
Время вскинулось, сжались века,
Я отправился с Таис по бритве
До галактик иных в час быка.

Школьным балом затёрлись невзгоды
В день полвека начала войны.
Выпуск мой через ровно полгода
Стал прощаньем великой страны…

Видел танки своими глазами,
В институт недобрал один балл.
В пику слишком заботливой маме
Ночевать я к друзьям уезжал.

Я бродил по природному лону,
В Розе Мира Шамбалу искал;
Жизнь текла одинаковым фоном:
Виктор Цой, Овсиенко, спортзал…

Мать моя убегала от правды
И ревниво меня берегла.
Я не пил, не курил – это правда,
Но сестра без меня умерла…

Слишком много вопросов бурлило,
Я боялся задать их себе.
В гнездовище из мягкого ила
О дальнейшей не думал судьбе.

Продавал в переходе газеты,
Трёхочковый бросок шлифовал,
И подруге на пятое лето
Слишком часто в душе изменял.

Так рассыпались старые связи,
Исчерпав свою крепость до дна:
Бесполезны бальзамы и мази,
Если в сердце стучится весна.

Я сидел в институте на парах,
Но не мог всё предвидеть сполна;
Впереди был огонь семинаров,
Много жизни, друзей и жена…

 Отправлено: 26.01.13 20:47. Заголовок: Баллада о Последнем ..

Баллада о Последнем Герое (памяти Высоцкого и Цоя)

Человек может выбрать: спираль или круг,
Он открыт всем ветрам и буранам.
Только если есть тело, то должен быть дух,
Превозмогший телесные раны.

Так нашёлся Герой, совершивший побег
От нелепых, заученных, плоских идей;
Это был настоящий, ж и в о й человек,
Он как Данко пошёл за звездой для людей.

И хотя он не помнит ни «да» и ни «нет»,
И до звёзд наяву дотянуться готов,
Он один в океане, упрямый корвет,
Устремлённый на поиск своих островов.

Он пробит и залатан, скрипит от потуг,
Его киль – как неровный гитаровый гриф,
Обречён он, как смертник, на множества мук:
Это подвига славы жестокий тариф.

Так бесславно и странно смыкается круг,
И «Летучий Голландец» кричит через шторм:
«Краток век у забав, столько боли вокруг!»
Это чувствует он, что для спрутов он корм.

Ну а кто-то спокоен и счёл за прогресс,
То, что может теперь он не рваться с колен.
Так наивно мечтал, отменив слово «стресс»,
Наш весёлый чудак – человек-манекен.

Книги в детстве он, ясно, не те прочитал,
Раз друзей и врагов не пришлось заиметь.
Лишь остался широкий, красивый оскал:
Он ходячий мертвец, как бы ни посмотреть.

Никогда не придётся ему написать
Группу крови всерьёз на своём рукаве,
Никогда не решится с героем он встать,
Хоть бы плаха грозила его голове.

Он спокоен и трезв: так казалось ему,
Пока ехал в уютной для всех колее.
Жизнь за круг принимал он тогда потому,
Что хватало делений на малой шкале.

А других – не таких – их попробуй, пойми!
Лучше ночью спокойною сна пожелать.
Но мешают трескучие дробью огни,
Настаёт белый день, надо что-то менять…

Им рассвет, словно бритвой, провёл по глазам,
Но отравленный ум в тупики их зазвал.
И они, пряча страх, закричали: «Сезам!»
А потом главный трус им оружье раздал.

Появилось для них сразу много потех.
Как топили корвет, так стреляли теперь
И в волков, и в весёлое горное эхо,
И в мангустов, спасал хоть не раз их тот зверь.

Но последний герой уже чуял апрель,
И он меч окровавленный к небу поднял,
Подставляя впервые лицо под капель
И увидев в воде провозвестник огня.

Как в короткий разбег он шагнул под обрыв,
Зная: скупо и чётко считали часы;
Иноходцем рванулся, вложившись в порыв,
И с разбега влетел на бетон полосы…

Уже дольше века идёт этот день,
Где мы выбираем изломы судьбы.
С промозглой зимой мы вошли в жёсткий стык
И пробуем вкус настоящей борьбы!

 Отправлено: 26.01.13 23:31. Заголовок: Извините за глупый в..

Извините за глупый вопрос: он имеет какое-то отношение к Ефремову? Или, может быть, к Вернадскому?

 Отправлено: 27.01.13 01:08. Заголовок: Да я так полагаю, чт..

Да я так полагаю, что это имеет отношение к Советской культуре... Как и Ефремов, и Вернадский...

 Отправлено: 27.01.13 12:24. Заголовок: Он - это автор, или ..

Он - это автор, или он - это Высоцкий?