Из переписки с Ольгой:
| цитата: |
Алекс, это классная находка!
Интересно, что факт прыжков мог встретиться Ефремову всего лишь один раз, но он его запомнил и в нужное время «вставил в книжку».
Алекс, собирай такие фактики в копилку - это те драгоценные бусины, которые составят ожерелье :) |
|
А вот интересный момент. Вспомнил и вставил? Или тут нечто более глубокое? Конечно, это не откровения о судьбах мира и сокровенных тайнах бытия, тому посвящён всего один абзац. Но можно вспомнить, что так же он Волошина вставлял, и какие-то другие вещи, как бы невзначай, чисто по ситуации и сюжету.
Мне думается, тут более что-то личное. Во-первых, если он это прочитал мальчишкой, то это мечты юности — сам бы был непрочь так поскакать. Во-вторых, в этом проявляется связь времён и дух времени. Ведь Ефремов был воплощением энтузиазма 20-30-х годов и его проводником в будущее. Ведь тогда всё связанное с покорением неба было символом самых смелых устремлений. Аэропланы, дирижабли, стратостаты, первые вертолёты — когда смотришь на картинки с этими вроде бы неуклюжими аппаратами, прямо чувствуешь этот дух мечты о свободном полёте. А громадные колбасы дирижаблей на лётном поле, особенно когда в масштабе с рядом стоящими людьми, заставляют удивлённо разинуть рот и даже испытать чувство какой-то жути и восторга. А, скажем, успехи стратонавтов и отношение к ним предвосхитили реакцию на космические успехи. То есть это то, чем тогда жили люди, по крайней мере мечтатели, это то самое большое, что тогда давало человечеству некий масштаб — на фоне социальных преобразований, развития индустрии, всё более и более масштабных начинаний во всех областях, безудержного и бесконечного, как тогда казалось, прогресса техники и мощи воплощённой в ней человеческой мысли.
Тем удивительнее. Получается что Ефремов, будучи в некотором роде типичным представителем своего времени, к концу 50-х неожиданно оказался чуть ли не в динозаврах. И именно тогда, когда вроде бы мечты — выходом в космос — наконец-то обрели некие вполне реальные очертания, стали повседневностью. Ещё немного времени — и мы вот, оказывается, не понимаем совершенно обыденных знаков совсем недавней эпохи, прошедшей на памяти жизни одного человека, раскиданных тут и там по его книгам. Ракеты, ТВФ, СДФ, звездолёты — это круто, но для нас круто как-то по своему, а связи вот с теми прыжками на воздушных шарах и полётами в стратосферу мы уже не видим.
Правда, как я полагаю, и тогда джампинг был весьма маргинальным и, видимо и для современников не лишённым курьёзности увлечением. А Ефремов неожиданно вроде бы дурацкую забаву вводит в совершенно серьёзный контекст. Мысли не возникает улыбнуться или покрутить пальцем у виска.
Вот любопытный момент: он употребляет слово «непопулярный». Непопулярный даже в его прекрасном будущем, которое совершенно серьёзно и совершенно нормально воспринимает такие увлечения и располагает средствами дать возможность каждому, а не только неким английским дворянам побаловаться с детским шариком. И не особо популярный (или скорее распространённый) и во времена молодости Ефремова, и тем в более в позднее время. Есть ли тут что-то или это пустышка? Просто очень уж созвучно это «непопулярный» с положением дел и сейчас, даже не столько с положением, сколько с забвением всех тех обстоятельств. Хотя, надо сказать, что ныне в мире довольно много энтузиастов аэронавтики вообще.
Я вот думал: было ли нечто подобное у нас? Мне не встречались упоминания о джампинге. Вполне возможно, что кто-то из имеющих отношение к аэронавтике и баловался. Но врядли всерьёз и тем более сколько-то массово. Совершенно другая обстановка. Джампинг — занятие индивидуальное. А тогда всё было нацелено на овладение небом — большим небом и большими коллективами.
Причём в значительной степени на это смотрели с оборонной точки зрения, существенная часть работ в СССР в этом направлении шла под крылом военному ведомства. Которое к концу 30-х годов, после крупных аварий, смотрело на это скептически — авиация тогда была актуальней, аэронавтика же для решения военных задач не имела сколько-то серьёзного значения, а занятия ею с точки зрения научных целей тогда воспринялись как слишком опасные. Любопытна следующая цитата из докладной записки начальника ВВС Я. П. Смушкевича наркому обороны С. К. Тимошенко:
| цитата: |
Дело стратосферных полетов находится в чрезвычайно неблагоприятных обстоятельствах. Каждый из воздухоплавателей на свой страх и риск подыскивает себе подходящую оболочку, подбирает экипаж и добивается разрешения на полет. При этом цифры показывают, что полеты в большинстве случаев оказываются недостаточно подготовленными.
Продолжать практику стратосферных полетов в таком неорганизованном виде я считаю нецелесообразным и компрометирующим столь серьезное дело. |
|
И это было действительно так.
| цитата: |
Нарком поддержал Смушкевича, подчеркнув, что «в настоящее время дело изучения стратосферы пока что лишено какого-либо практического оборонного значения и представляет чисто научный интерес»
(цитируется по статье «Полеты в стратосферу в СССР в 1930-е гг».<\/u><\/a>)
|
|
В общем, постепенно увлечение воздухоплаванием сошло на нет как таковое. Особенно из-за войны и ввиду успехов обычной авиации, появления реактивных самолётов и ракет, стало и вовсе чем-то анахроничным, полузабытой античностью.
К этому нужно добавить, что ещё один нюанс может заключаться в том, что подобное увлечение в 20-30-х годах должно было восприниматься как придурь бесящихся с жиру людей и у нас получать довольно однозначную оценку, более подходящую для публикаций в разделах «их нравы».
То есть, практической пользы тут никакой. Это чистая радость полёта или, как в случае джампинга, лихости и удали гигантских прыжков.
И вот тут интересно, как ИАЕ употребляет слово «спорт». Похоже, именно в том значении, каком оно употреблялось в упомянутых выше журналах и статьях — хобби, забава, увлечение и развлечение. Спорт без спорта — это несоревновательный вид. Можно, наверное, придумать состязание на основе таких прыжков, но на самом деле при видимой простоте это и так очень и очень непростое дело — в кинохронике мы видим, как непросто управляться с шаром. Нужно учесть слишком много факторов: сблансировать подъёмную силу шара и вес прыгуна, а сила эта постоянно меняется, например в зависимости от нагрева шара при разной погоде, кроме того, у шара большая парусность и он при любом порыве ветра дёргается, и часто не туда, куда хотел бы пилот. Мы видим, что прыгун тащит с собой балласт в мешочках. Пожалуй, управление таким аппаратом в определённом смысле даже посложнее вождения самолёта. В реальной жизни до какой-то серьёзной соревновательности, я так думаю, и не дошло. Тут основная борьба с самим собой, соперники — твоя неловкость и окружающая среда, с очень сильным элементом случайности, непредсказуемости. То есть «спорт» и «спорт» здесь пересекаются только в том смысле, что это преодоление себя и игра.
Что мы имеем в итоге? Этот «спорт» не имеет никакой практической пользы, служит чисто для удовольствия самого спортсмена, несостязателен и индивидуален. На фоне всеобщего торжества коллективизма в романе. А в этом, мне кажется, опять-таки, как и во всём остальном, проявляются не только просто юношеские мечтания ИАЕ, а и философия. Глубочайшее развитие личного, индивидуального, но при том вне конкурентной борьбы и противопоставления себя другим и других себе.
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
- участник сейчас на форуме