форум

ПИРАТСКАЯ РЕСПУБЛИКА - ЛИБЕРТАЛИЯ

Все изумляет в этой республике. И место, где она возникла - на самом краю тогдашней ойкумены. И то, что Страну Свободы создали пираты. И время - эпоха, когда Африканский континент на географических картах покрывали изображениями диких зверей, ибо не знали, что же там есть на самом деле.

История Либерталии настолько необычна, что не знаешь даже, с чего начать.

Пожалуй, лучше всего сразу же привести два или три из тех общественных принципов, которые были заложены в основу существовавших там порядков. Один из них: "Наши помыслы верны, справедливы и благородны: это стремление к Свободе". Другой: "Мы делаем добро угнетенным, бьемся с их угнетателями". Третий: "Мы провозглашаем равенство всех людей без исключения".

Эти принципы были не просто рассуждениями, как у многих философов-утопистов. В Либерталии эти идеи воплощались на практике. История отпустила ей недолгую жизнь, но ведь и не однодневную - все-таки несколько лет. В наши дни это назвали бы серьезным социальным экспериментом; только вот сведений осталось уж больно мало. Только копия записок главы республики, капитана Миссона. Из нее и взяты приводимые нами факты и цитаты.

Общественная жизнь республики определялась конституцией, принятой ее гражданами. Провозгласив республику, они назвали ее Либерталией - Страной Свободы, а себя, ее граждан, стали именовать словом "либери", то есть свободными. Оно было понятно всем и в этой необычайно пестрой коммуне французов, англичан, голландцев, португальцев, арабов и африканцев разных племен. У них возник своеобразный жаргон из европейских, африканских и малагасийских слов.

Частная собственность в Либерталии не признавалась. Имелась общая казна, но деньгами пользовались только во взаимоотношениях с внешним миром - для приобретения товаров, нужных республике. Товары делились между гражданами, причем европейцы не имели преимуществ перед африканцами и малагасийцами. В самой республике деньги не имели хождения. Труд считался обязанностью каждого гражданина, никакого особого вознаграждения не полагалось. Это был ежедневный труд, казалось бы, неприемлемый для пиратов, как и добровольное подчинение дисциплине коммуны. Возделывали заросшую кустарником целину. Сеяли местный маис и зерно, найденное в трюмах захваченных судов. Одного лишь крупного рогатого скота имели не меньше 300 голов. Обменивали ткани, котлы, ножи, топоры и ром на рис, мясо и фрукты - мирная среда в Либерталии привлекала местных жителей, уже знакомых с изделиями Европы.

У республики был большой поселок - человек на тысячу, плантации, крепость, флот, доки. Вход в бухту, где построили поселок, был укреплен. Возведены два форта. Сорок пушек поставлены по обе стороны берега, десять пушек - в центре бухты.
Население Либерталии составляли пираты почти всех европейских морских наций и черные рабы с захваченных невольничьих судов. Возникало равенство в правах независимо от сословия, национальности и цвета кожи. Добрые отношения пиратов с малагасийцами уже были установлены раньше. Пиратские общины на восточном побережье Мадагаскара и на острове Санта-Мария уже породнились с ними.

Все руководители Либерталии избирались сроком на три года. Это прежде всего члены совета республики: Во главе его стоял Миссон, французский дворянин родом из Прованса. Был в республике и государственный секретарь. На этот пост избрали итальянца Караксиоли (или Караччоли), в прошлом - монаха-доминиканца. Караксиоли был автором конституции и вообще главным идеологом республики. Он считал, что господь бог, создав человечество, уже не оказывает влияния на его судьбу и, следовательно, в человеческом обществе царствуют законы, созданные людьми, а не богом. Против них можно и должно восстать.

Караксиоли вместе с Миссоном, который увлекся идеями великого итальянца Томмазо Кампанеллы, и были создателями Либерталии. Они объявили войну таким несправедливым установлениям, как монархия, неравенство людей и деньги - орудие и символ этого неравенства.

Флотом Либерталии командовал капитан Тью, известный пират-американец, который примкнул к республике уже после ее создания. У республики было три корабля. Был и свой док, в котором построили еще два шлюпа - "Свободу" и "Детство".

Нельзя сказать, что Либерталия возникла случайно. Подготовка к ее созданию заняла несколько лет. Идея зародилась, очевидно, в конце 1680-х годов, когда Миссон и Караксиоли познакомились друг с другом. Миссон был тогда офицером флота Людовика XIV. Прибыв на военном корабле "Виктуар" в Неаполитанский залив, он отпросился у своего капитана и отправился в Рим осмотреть достопримечательности "Вечного города". Там он и встретил Караксиоли. Тот показывал ему античные памятники и одновременно знакомил со своим мировоззрением, которое имело мало общего с ортодоксальным римским католицизмом.

Монах-доминиканец выступал за равенство и братство людей, против сословности и власти денег. Миссон был подготовлен к пониманию этих идей. Он получил по тому времени отличное классическое образование, а затем учился в военной академии.

Отщепенцы пираты, выбитые из ячеистой общественной организации, тогда еще сугубо сословной, чувствовали, а некоторые и сознавали, условность социальных барьеров. Ведь среди пиратов были и образованные люди - дворяне, королевские офицеры, разорившиеся судовладельцы, торговцы - рядом с обнищавшими крестьянами, портовой голытьбой, ворами, дезертирами. Все они словно по социальному принуждению собраны были на одном корабле. И уживались. Сближало их, роднило опасное ремесло, жизнь без родины, без семейного очага, без детей, даже без освященного традицией захоронения, без кладбища - смерть на воде поджидала ежечасно.

Монах и моряк решили действовать сообща и взять на себя миссию - создать общество равных. Отсюда, очевидно, и имя Миссон, которое взял себе офицер из Прованса (настоящего его имени установить пока не удалось). А Караксиоли сбросил монашеское облачение и стал членом экипажа корабля "Виктуар", чтобы не разлучаться с Миссоном. По приказу Людовика XIV "Виктуар" отправился из Средиземного моря к берегам Америки. Там сражался вместе с французскими флибустьерами против англичан. Миссон и Караксиоли отличались в битвах смелостью. Но их идеи не нашли отклика у флибустьеров, вожаки которых еще были на службе короля.

Началом осуществления их планов можно считать 1690 год, когда после долгих плаваний и боев с англичанами были убиты почти все офицеры "Виктуара". Кораблем овладели сторонники Миссона и Караксиоли. Сохранилось описание того, как моряки "Виктуара" решили создать маленькую плавучую республику, зародыш государства равных. Об этом говорится в записках Миссона, которые являются единственным известным нам документом об истории Либерталии (и то в изложении капитана Чарлза Джонсона).

На палубе "Виктуара" собрались остатки экипажа - меньше 80 человек. Общим голосованием Миссон был избран капитаном, Караксиоли - его помощником. Жаркие споры вызвал выбор флага. Многие хотели поднять какой-нибудь из известных тогда типов пиратского флага. Спор решила взволнованная речь Караксиоли:

- Меня огорчает, что между вами нет согласия. Мы не пираты. Мы, свободные люди, боремся за право человека жить по законам бога и природы. У нас нет ничего общего с пиратами, кроме того, что мы ищем счастья на море.

Под крики "Свобода! Свобода! Мы - свободные люди!" был поднят предложенный Караксиоли белый флаг с изображением женщины - Свободы и с надписью: "Зa бога и свободу". Эту речь Караксиоли историк Юбер Дешан назвал достойной великих римлян и тех героев, которые выступили за свободу, равенство и братство через сто лет, в годы Великой Французской революции.

И "Виктуар" отправился через Атлантику, кругом Африки к островам Индийского океана, чтобы основать там свою желанную республику.

Конечно, средства к существованию во время долгого похода экипаж "Виктуара" мог добывать только путем нападения на встречные корабли. Но при этом отбирали лишь предметы первой необходимости - все, без чего не могли обойтись: продовольствие и боеприпасы (и, конечно, ром, без которого не мыслили своего существования моряки, даже сторонники свободы и равенства). И даже из этих предметов брали не больше половины, чтобы команда другого корабля могла продолжать плавание. Не трогали грузы. Лишь золото забирали в казну своей будущей республики. Легко представить изумление моряков торговых кораблей. Приготовившись к самой худшей участи, они вдруг видели, что их отпускают с миром. Капитан первого же корабля (с которого Миссон, кажется, взял лишь три бочонка рома, к тому же извинившись за это), выстроил на палубе свою команду и приказал дружно приветствовать экипаж "Виктуара".

Повсюду - на берегу, во время стоянок или при встрече с моряками других судов, Миссон и Караксиоли призывали неимущих восставать. Очень интересно было бы узнать, как действовали такие речи на слушателей. И еще интереснее - как же удалось Муссону и Караксиоли обуздать команду своего собственного корабля, пресечь стремление к грабежу, прекратить поголовное пьянство и непотребную брань, привить уважение друг к другу и добиться всего того, о чем с гордостью пишет Миссон. Но его записки, как уже говорилось, нельзя существенно дополнить или сопоставить с другими воспоминаниями. Все-таки в записках Миссона есть много деталей, по которым можно воссоздать общую картину, можно проследить не только путь "Виктуара", но и дух, царивший среди команды.

У берегов Западной Африки "Виктуар" напал на два голландских корабля. Один из них оказался невольничьим. Захватив его, Миссон собрал своих людей и высказал им Свое возмущение работорговлей и рабством:

- Вот пример позорных законов и обычаев, против которых мы выступаем. Можно ли найти что-нибудь более противное божьей справедливости, чем торговля живыми людьми?! Разве этих несчастных людей можно продавать словно скот, только потому, что у них иной цвет кожи, чем у нас? У разбойников, наживающихся на торговле рабами, нет ни души, ни сердца. Они заслуживают вечных мук в геенне огненной! Мы провозглашаем равенство всех людей без исключения. Поэтому, следуя нашим идеалам, я объявляю этих африканцев свободными и призываю всех, друзья мои, обучить их нашему языку, религии, обычаям и искусству мореплавания, дабы они могли зарабатывать на жизнь честным трудом и защищать свои человеческие права.

Республике были нужны люди, стремившиеся к свободе, но лишенные ее. Африканцев освободили и одели в костюмы убитых в сражении голландцев. Их приветливо расспросили - как могли, не зная языка. Участливо отнеслись к их судьбе.

Восемьдесят африканцев были высажены на ближайшем берегу, как они того хотели, а одиннадцать вступили в члены плавучей общины "Виктуара", вероятно не вполне еще понимая, что за люди здесь, но благодарные за доброе отношение.

Конфликт возник не с африканцами, а с голландцами, которые тоже присоединились к команде "Виктуара". Не сразу ужились они на разнонациональном корабле. Их шокировало равенство прав белых и черных, которых они так недавно держали на привязи в трюме, как опасную рабочую скотину. К тому же своим пьянством голландцы деморализовали моряков "Виктуара".
Миссон снова собрал экипаж и объяснил:

- Конечно, эти люди отличаются от европейцев цветом кожи, обычаями и религиозными обрядами, но они не менее нас суть всемогущие создания, ибо наделены таким же разумом.

Национальная рознь и сословные привилегии в отношениях офицеров с матросами исключались начисто. Свои преобразования Миссон проводил твердой рукой. За оскорбление африканца, за ругань и пьянство - "баттонаж" (битье палками).
Так реальные трудности заставляли менять многие из первоначально принятых методов, на пути к республике свободы и равенства. Пришлось признать также, что в самом начале этого пути нельзя отказываться от пользования деньгами. И, не меняя своего прежнего отношения к неимущим, перестали щадить богачей - начали отнимать у них ценные грузы.

От мыса Доброй Надежды миссоновцы шли уже на двух кораблях. Там, у южного берега Африки "Виктуар" выдержал трудный бой с двумя английскими кораблями. Один, 32-пушечный "Бижу", был взят. Капитан убит. Караксиоли стал его капитаном. Прежнего капитана похоронили с воинскими почестями.

На двух судах направились уж не на юг Мадагаскара, как до тото хотели, а к Коморским островам, вдоль западного берега Великого острова. От англичан узнали, что европейские суда заходят на Коморы. Там и решили высадить пленных. Гуманность Миссона и евангельские заветы Караксиоли не допускали и мысли о насильственном задержании пленных.

У Коморских островов встретили тонущее английское военное судно. Спасли экипаж и высадили моряков на острове Анжуан. Там и сами остались на несколько месяцев. Были любезно встречены королевой, которая нуждалась в защите от воинственного султана острова Мохели.

После двух больших сражений с войсками султана, где пираты пришли на помощь анжуанцам и Миссон командовал объединенными силами, был заключен мир. В награду многие пираты получили анжуанок в жены. Миссон женился на сестре королевы, Караксиоли - на дочери брата королевы.

На острове Анжуан задержались надолго. Не раз отправлялись оттуда в далекие походы - до Персидского залива. Но, в конце концов, двинулись к заветной цели, к пиратским гнездам мадагаскарского побережья, где Караксиоли и Миссон мечтали вербовать сторонников для осуществления своего замысла.

У Мозамбикского залива - столкновение с 60-пушечным португальским кораблем. В жарком бою потеряли тридцать товарищей. Португальцев погибло шестьдесят. Караксиоли потерял левую ногу. Анжуанки не уходили с палубы во время схватки, приносили воду, перевязывали раненых.

И снова поставили рваные, пробитые паруса, с попутным ветром пошли к Мадагаскару. Все казалось сбыточным на этом милостивом к пиратам океане. Были новые богатые трофеи - золотой песок. Новые резервы бойцов для будущих сражений - освобожденные негры.

Но миссоновцы плавали уже не один год. Износились их корабли. Устали люди. Читатели, увлеченные сюжетной остротой, романов о пиратах, редко задумываются о том, как это плавают люди годами, сходя на землю совсем ненадолго.

К заветному берегу подходили уже по сути как плавучий госпиталь, только без врачей, лекарств. Даже воды не было вволю. Можно представить, с какой безысходной горечью, ошеломленные смертями раненых, озирались эти люди в ожидании примет хоть какой-то земли. Какого-то очага, жилища, отдыха.

В 1694 году стали в заливе, который теперь называется Французским, среди скалистых берегов северного Мадагаскара.

Тут и был заложен поселок. Строить его помогли триста жителей Анжуана. Королева отпустила их на четыре месяца, хотела отблагодарить миссоновцев за усмирение султана. Вскоре перешли из шалашей в дома. Построили склады для добычи. Ведь и военное снаряжение, я одежду, и часть продуктов питания здесь можно было добыть только с захваченных судов.

Республика получила пополнения - на ее сторону переходили группы мадагаскарских пиратов. Один из таких людей, капитан пиратского шлюпа американец Томас Тью,
был очень опытным моряком. Выполняя поручения Миссона, Тью разыскивал невольничьи суда в двух океанах. Заходил далеко за мыс Доброй Надежды, в Атлантику. Нужны были люди, сочувствующие замыслам миссоновцев. Моряки-европейцы, как и скованные африканцы на захваченных кораблях, долго не могли ничего понять, когда Тью объявлял выпущенным из трюма, ослепленным солнцем рабам, что они теперь свободные люди. "Их одевали и потом размещали среди равного количества белых (миссоновцев.- Авт.), которые всячески высказывали африканцам свою ненависть к рабству". Многие освобожденные африканцы и не просили высаживать их на родном побережье. Они вступали в пиратскую общину, "потому что Великий Капитан, как они называли Миссона, милосердно освободил их из оков... И теперь они разделят фортуну Капитана".

Страна Свободы чувствовала себя все увереннее. Особенно после победы над пятью португальскими кораблями. Когда эта эскадра осадила Либерталию, все были на заранее установленных для каждого постах. Француз-сержант командовал ополчением - сотней африканцев, обученных французскими боцманами. Они прикрывали берега от десанта. Под начальством Тью были англичане. Артиллеристы вели огонь с фортов. Миссон же командовал всем флотом.

Чтобы отбить нападение эскадры с более чем тысячным экипажем, нужна была не только отличная организация обороны, но и множество защитников. Сколько же их было? По-видимому, не менее семисот-восьмисот. "Отправляясь на "Вижу" к Гвинее... Миссон поручал Караксиоли работы в доке. Дал ему двести человек: 37 негров, 40 португальцев, 30 англичан, остальные - французы". А когда Миссон решил разведывать берега Африки, на его двух кораблях было не меньше пятисот человек. Половину боевого экипажа кораблей составляли африканцы, освобожденные с невольничьих судов. "По возвращении шлюпов, которые делали съемки побережий (топографические зарисовки.- Авт.), Караксиоли предложил отправиться на разведку других островов". Он отплыл к Маскаренским островам, имея в своем экипаже столько же негров, сколько и белых". Когда построили два шлюпа в доке Либерталии с командой по пятьдесят человек в каждом, то и тут половина экипажа была из африканцев.

Капитан Миссон и проповедник Караксиоли собрали все благое, что могло быть в пиратском промысле, помогая и другим отверженным от общества. Да и другие шайки пиратов Мадагаскара не разоряли селений, в отличие от своих американских предшественников. Не получили печальную славу мстительностью, пытками, издевательствами над пленными.

В связи с победой над португальской эскадрой Либерталию охватили давние споры между двумя старыми соперниками на морях, не забытые еще в новой республике.
Англичане приписывали успех боя себе. Французы не соглашались. Обсуждение боевых заслуг дошло бы до дуэлей, широко принятых у пиратов. На дуэлях настаивал Тью. Но речь Караксиоли и на этот раз возымела свое благое действие.

- Братоубийственная борьба ослабит колонию. Предлагаю установить свои законы в общине и выбрать правителя, чтоб избежать подобных ссор и жить в согласии. Это необходимо для людей, у которых враг - весь мир.

На завтра же три вожака - Миссон, Караксиоли и Тью - созвали всех, кто волей или неволей оказался с ними, и изложили свои проекты становления республики.

"Там, где нет праведных законов и справедливого суда, нет и согласованности у людей. Там сильный забивает слабого". Предложили всем разделиться на группы по десять человек и избрать делегата от группы для составления законов и утверждения конституции.

За пятнадцать дней совместными усилиями, с увлечением людей, создающих свое государство, построили домпарламент для собраний и обсуждения общих дел Либерталии. "Караксиоли открыл сессию парламента речью. Он убеждал общинников в преимуществах крепкой централизованной организации и настаивал на необходимости доверить высшее управление одному человеку, избранному на три года, который будет вознаграждать заслуги и карать пороки по установленным нами законам".

Миссон под радостные крики пиратов и населения был избран Сохранителем конституции республики. "Сессия продолжалась десять дней. Были установлены многочисленные законы и тут же отпечатаны. В Либерталии был типографщик и все, необходимое для печатания". Тью был торжественно избран адмиралом. Караксиоли - государственным секретарем. Выбраны и члены постоянного совета, "без лицеприятия к нации и цвету кожи". Они наблюдали за действиями администрации и распределяли между всеми членами общины скот и добычу с моря.

Воодушевленные своей конституцией, они ликовали. Хозяева своей страны, своей судьбы! Общая радость ослабила и те крохи предусмотрительности, осторожности (вообще несвойственные пиратской профессии), которые вносил бывалый, немолодой моряк Тью.

С пиратскими организациями Мадагаскара у миссоновцев не было постоянной связи. Либерталия была удалена от основного пиратского центра - острова Санта-Мария и прилегающего к нему восточного побережья Мадагаскара. Но теперь, когда создано свое государство, свое правительство, свой флот с адмиралом, миссоновцы решили привлечь в свою республику побольше людей, поскорее увеличить население Либерталии, чтоб упорнее противостоять постоянно ожидаемым нападениям королевских флотов Европы.

К пиратам восточного Мадагаскара был отправлен на "Виктуаре" посол Либерталии - Томас Тью. Миссон тем временем ушел на корабле "Вижу" в океан, в поисках добычи - самого насущного. В Либерталии остался Караксиоли.

Успеха миссия Томаса Тью не принесла. Пиратским "королем Мадагаскара" тогда считался вожак английской шайки капитан Джон Эйвери. Ему было 37 лет, пенсионный возраст для пирата (как теперь для акробата под куполом цирка), и он собирался вернуться в Англию - захватил уже достаточно сокровищ, чтобы как-то задобрить правительственных чиновников и хоть под чужим именем прожить остаток лет дома. И чтобы выслужиться, да и по давней вражде англичан с французами на море, он всячески боролся с проникновением французских пиратов на остров, с усилением их влияния на местные племена. Поэтому англичане из его общины сразу же заявили Томасу Тью, что они вовсе не намерены видеть француза Миссона "губернатором" Мадагаскара.

А пока Тью пил ром и убеждал здешних пиратов объединиться с Либерталией ради общих целей защиты от карателей, поднялась буря. "Виктуар" сорвался с якорей и разбился о скалы. Может быть настороженный адмирал Либерталии, чуя враждебность Эйвери к французам, не отвел корабль в глубь бухты, держа его наготове к быстрому отплытию. Экипаж "Виктуара" погиб. Тью с немногими оставшимися в живых надолго задержался в гостях у одного из вожаков - англичанина, своего старого знакомца.

Дни и недели проходят в ожидании "Бижу" и Миссона. Тью задумывается. Всюду пьяная разноязычная ругань вперемежку с молитвой святому Захарию, покровителю пиратов. Страшен и нелеп вид лохматых громил в шелковых рубищах, в прожженных дорогих одеждах. Давно ли Тью жил среди них, а тут видит, как внове. Этим ли людям начинать новую жизнь в Либерталии? Что они там вытворят?

А потом случилось непоправимое. Расплата за то, что миссоновцы далеко вырвались вперед из своего времени. Подлый мир неравенства, несправедливости своими длинными руками дотянулся до них. Настиг робинзонов равенства, братства, свободы. И уничтожил.

Вот что сказано на тех страницах "Всеобщей истории пиратов", которые, по утверждению Чарлза Джонсона, "суть копия" записок Миссона: "Месяц спустя после крушения судна Тью, подходя утром к отлогому берегу, изумился. Он увидел недалеко на якоре два шлюпа. От одного тотчас отделилась шестивесельная лодка. На борту ее - Миссон. Так, значит, и "Бижу" разбит у скал этим ураганом. Ступив на берег, Миссон бросился к Тью, обнял его и произнес: "Рухнули наши стремления к счастью. Без всякой нашей вины два больших отряда туземцев во время отлучки кораблей... ночью вырезали колонистов, не разбирая возраста и пола".

Напали неожиданно, ночью. Куда было бросаться Караксиоли на одной, ноге! Он погиб, как и большинство либери. И само слово "либери" исчезло, едва явившись в мир. Остались в живых лишь те, кто успел добежать до шлюпов. На двух шлюпах спаслись сорок пять человек.

Трудно установить истинную причину этой трагедии. В манускрипте Миссона нет прямых указаний на это. Либери, спасшиеся в шлюпах, рассказывали только, что наступали два отряда.

Юбер Дешан допускает возможность, что это Эйвери организовал нападение. Действительно, трудно ли было Джону Эйвери или кому-нибудь из подобных ему, давно обжившихся на острове, спровоцировать такое избиение? Ведь вся жизнь в Либерталии, все, что там происходило, должно было казаться соседним пиратским общинам не только странным, - но и подозрительным - какой-то дальновидной хитростью.

А у малагасийцев, даже при весьма добрых отношениях с Либерталией, была вполне оправданная предубежденность против французов - куда большая, должно быть, чем против англичан или голландцев. Еще за полвека до создания Либерталии французы захватили юго-восточную часть острова, основали факторию Форт-Дофин и вели себя там как завоеватели. Грабили, жгли деревни, уводили малагасийцев в рабство. Прибрежные племена сообща изгнали французов. В 1689 году, уже в самый канун возникновения Страны Свободы, Людовик XIV опять пытался объявить остров своим владением. Странно ли, что подозрительность вызывала у малагасийцев и Либерталия, где было много французов, и что эта подозрительность могла в какой-то момент вызвать взрыв даже из-за мелкого повода?

Сыграло роль и то, верно, что успехи вскружили голову гражданам Страны Свободы. Пираты-землепашцы забыли в удачах, как они одиноки здесь, на мысу огромного острова, населенного враждующими между собою племенами, у которых нередко были советниками, а иногда и вожаками флибустьеры, вытесненные из Америки. Авантюристы из столичных притонов Европы, ради наживы способные предать и товарища. А доверчивый к малагасийцам Миссон не заботился об охране с суши. Ждал напастей только с моря. Так закончилась судьба коммуны отверженных моряков.

Тью предлагал Миссону отправиться снова в Америку, где еще были остатки флибустьерских общин. Но тот хотел повидать свою семью во Франции. Убитый горем, вряд ли он мог вообще отдавать себе отчет в своих действиях.

...Миссон передал второй шлюп Тью и почему-то протянул руку со своим манускриптом одному из матросов в шлюпе Тью, французу. Тот, прощаясь, неохотно взял эти бумаги, словно предчувствовал новую беду. Так и расстались. "Тридцать человек отправились на шлюпе Тью. Пятнадцать - у Миссона". Но им еще предстоял долгий путь вместе. Оба шлюпа пошли на юг, к мысу Доброй Надежды, чтобы выйти в Атлантику.

О чем говорили эти люди во время неизбежных стоянок шлюпов? Надо думать, Тью бережно относился к младшему по возрасту товарищу и своему учителю, который еще так недавно убедил его, что мир не застыл, не оцепенел навечно в безбожном измывательстве знатных и богачей над, простыми и бедными. Миссон после жарких битв вернул простым людям свободу, которую "бог и натура дали нам при рождении". Эйвери нарушил извечный закон пиратского братства - не враждовать между собой. Не захотел помочь. А может быть и погубил.

Поднимался ветер. Шлюп Миссона шел впереди. Уже близок мыс Инфанта. Тью, приглядываясь, вдруг стал замечать "неполадки у Миссона". Может быть, паруса не так были поставлены. Пятнадцать человек экипажа не справлялись. Нагнать Миссона Тью, по-видимому, не мог или не успел. Шлюп Миссона стал тонуть и пошел ко дну на глазах Тью и его команды. Помочь было невозможно. Началась буря.

Создатель и глава Либерталии вместе с большинством своих оставшихся в живых приверженцев погиб чуть восточнее мыса Доброй Надежды, возле самой южной оконечности Африки, у мыса Игольный. Его в те времена называли мыс Инфанта в честь Генриха Мореплавателя, наследника португальского престола.

Недолго пробыл Томас Тью в Америке. Снова вернулся в Индийский океан и был в бою разорван ядром с корабля Великого Могола. По мнению Юбера Дешана, Тью вернулся, чтобы дать убить себя в Красном море.

Один из матросов со шлюпа Тью долго жил в Америке - в Новой Англии. После его смерти среди его бумаг нашли записки Миссона: их-то Чарлз Джонсон и привел, опубликовал вскоре в своей "Всеобщей истории пиратов". По-видимому, матрос добавил к рукописи несколько строк о смерти Миссона. А о гибели Томаса Тью Джонсон сообщает на основании других источников. Дешан вскользь упоминает, что Тью оставил мемуары. Чарлз Джонсон пишет: "Тью вернулся из Америки в Индийский океан и погиб при абордаже судна Великого Могола... Что до французов, которые отправились с ним в Америку, они разошлись по разным местам. Это в бумагах одного из них, умершего в Рошели, найден манускрипт Миссона. И наше повествование - копия его".

Таково немногое, что сохранилось нам в память об интернациональной республике, созданной за сто лет до Великой Французской революции на краю известного тогда мира. И в этом немногом пока основное для нас - записки Миссона, опубликованные Чарлзом Джонсоном в 1724 году. В них неясности, противоречивости. Джонсон и не ставил целью своей публикации абсолютную точность.

Но можно ли вообще верить этим запискам - в главном, в основном их содержании? Наверное, да - ведь те исторические и географические факты, которые можно проверить по другим документам, действительно подтверждаются. Были анжуанцы, был султан острова Мохели, был бой с португальской эскадрой - о нем говорилось и в лиссабонской "Газетт де Лисбон". Есть залив. Его и ныне называют "Французский залив". В 1696 году англий ...